Раевская А. И., гвардии старший лейтенант
«В логове врага» А.И. Раевская (Труфанова) разведчица
Двадцать четвертую годовщину Октября мы встречали в сравнительно спокойной обстановке. Полк занимал прочную оборону по речке Корень юго-западнее Корочи. Подразделения располагались в населенных пунктах Алексеевна и Плоское. Штаб полка находился километрах в двенадцати от передовой в деревне Клиновец. Из воронежских госпиталей вернулась группа однополчан с посылками и письмами от родных. Все были радостно возбуждены, наперебой делились новостями. Однако вскоре начались огорчения. Из штаба дивизии поступил приказ откомандировать всех девушек в медсанбат. Никому не хотелось расставаться с земляками-воронежцами, а нам с Марусей Заложных особенно: ведь мы не были медиками в полном смысле слова, хотя обе окончили курсы сандружинниц. Мы учились в аэроклубе, кавалерийской школе, отлично ходили на лыжах — нам хотелось быть разведчиками. С первых дней пребывания в полку мы находились при штабе, работали в политчасти. И вот, когда цель была так близка, предстояло уходить в медсанбат. Мы с Марусей запротестовали. —Ладно уж, попробуем отстоять вас, — оказал начальник штаба Александр Тимофеевич Худяков. Он написал записку и велел идти с ней в штаб дивизии, который располагался в селе Яблоново. В отделении кадров дивизии с нами не захотели даже разговаривать. Какой-то лейтенант сурово посмотрел на нас и сказал машинистке: — Включай их в список медсанбата. Отдать письмо Худякова этому лейтенанту мы не решились, а к начальнику штаба дивизии нас не пустили. К счастью, нам встретился старший инструктор политотдела Георгий Михайлович Хуртин, с которым мы вместе отходили из Белгорода. Ему мы и передали письмо Худякова, попросив помочь. Георгий Михайлович куда-то ушел, а вернулся уже с предписанием использовать нас на разведывательной работе. От Яблонова до Клиновца десять километров. Мы пролетели их словно на крыльях. Начиналась зима. Спасаясь от холода, гитлеровцы отбирали у населения теплые вещи, прятались по хатам. Их линия обороны уже не была столь плотно насыщена солдатами. Этим и решило воспользоваться наше командование. Отряды из специально отобранных воинов проникали в тыл противника, громили мелкие гарнизоны, захватывали пленных, доставляли в штаб ценные сведения. В один из таких отрядов включили и нас с Марусей Заложных. Отряд был довольно большой. Его возглавляли командир полка М. Е. Вайцеховский и секретарь парторганизации А. Ф. Иванов. Помнится, в отряд входили помощник начальника штаба Потатурин, сын командира полка Михаил Вайцеховский, связист Митрофан Столповский, разведчики А. И. Виноградов и сержант Мунк, многие другие товарищи. Почти сутки отряд шел на юго-запад. Дойдя до лесного хутора, остановились на отдых. Мы с Марусей устроились в малюсенькой комнатке, и сразу уснули. Разбудили нас голоса Вайцеховского и Иванова. —Хоть и жаль, но надо будить девчат, — произнес громко командир полка. Мы быстро вскочили, вышли в большую комнату. В ней кроме Вайцеховского и Иванова был наш боец Есин и незнакомый пожилой мужчина, который оказался проводником от партизан. — Хорошо, что сами проснулись, — сказал Михаил Емельянович. — Комсомольские билеты сдайте товарищу Иванову. Если есть при себе еще какие-нибудь документы, тоже сдайте. Теперь вы не бойцы Красной Армии, а цивильные гражданки. Одежда для вас уже приготовлена. Быстренько переодевайтесь. Когда мы появились в комнате, Вайцеховский удивился метаморфозе. — Жаль, что нет фотоаппарата! — с сожалением воскликнул он. Есин тоже снял с себя красноармейское обмундирование и превратился в гражданского парня. Сели мы на коней и в сопровождении проводника покинули лесной хутор. Ехали без седел по трудной дороге. Шел мокрый снег. Вот когда мы с Марусей поняли, что не зря сдавали норму на значок «Ворошиловский всадник», пригодилась наука! Поздно вечером остановились на хуторе Ушакова. Проводник оставил нас в крайней хате, а сам ушел искать партизанский штаб. В штабе нас встретил начальник районного отделения НКВД. Он долго инструктировал нас, объясняя, как вести себя в тылу врага. B выданных нам документах говорилось, что мы с Марусей отбывали срок наказания в Старооскольсокой тюрьме — я за спекуляцию, а она за самогоноварение, и теперь возвращаемся домой. Мы заучили целую кучу различных биографических сведений, свои новые имена и фамилии. Чекист называл это легендой и добивался, чтобы мы ничего не путали в разработанной им версии. Нам предстояло побывать в некоторых селах, занятых немцами, выявить силы гарнизонов, собрать сведения о противнике. Все эти данные были необходимы группе Вайцеховского для более успешных действий в тылу врага. Утром отправились в путь. На окраине села Есин с проводником ушли в одну сторону, а мы с Марусей — в другую. Вместе с нами шла хозяйка дома, где мы ночевали, жена партизана. В небольшом лесу набрали вязанки хвороста и направились в село Ушаково, где у нашей проводницы были родственники. Шли мимо немецких патрулей. Сердце тревожно стучало. Но, видимо, мы действительно были так хорошо замаскированы под местных жителей, что не вызывали подозрений. На околице Ушакова наша проводница свернула к своим родственникам, а мы с Марусей продолжали путь вдоль села. Время от времени заходили в хаты «попить водички», прислушивались кразговорам, во все глаза смотрели, что творится вокруг. Село было полно гитлеровцев. Во дворах стояли обозы, а на огородах — орудия, минометы, пулеметы. Из Ушакова прошли в село Шейна. Здесь немцев было еще больше. Опять идем от двора ко двору, мимо патрулей и орудий. Смотрим, считаем. Трудно и непривычно было ходить по родой змле под чужой фй, назывь себя не своим именем, лгать, рассказывая людям, кто мы и куда идем. Но так было нужно для дела. Оккупанты хозяйничали на нашей земле, у меня перед глазами то и дело вставали пожарища Белгорода. Там нам пришлось помогать доктору В. О. Веберу перевязывать раненых после бомбежки. Никогда не забуду девушку без обеих ног, еще не осознавшую этого… В другом доме мне с трудом удалось забрать из рук матери убитую дочку лет шести. Все это сделали фашисты. Возможно, те самые, которые теперь свободно разгуливают по Шейне. Здесь они тоже уже успели натворить беды: кого расстреляли, кого ограбили, кого избили до полусмерти. Хочется скорее собрать сведения, скорее вернуться к своим. Но торопиться нельзя. И мы медленно бредем от дома к дому. Наконец все сделано. Я должна была возвращаться к своим с собранными сведениями, а Маруся оставалась, чтобы подать условный сигнал, если никаких изменений в гарнизоне не произойдет. До деревни, где находился Вайцеховский с разведотрядом, я добралась благополучно. Стало темнеть. — Где найти хозяина? — спрашиваю у красноармейцев. — Никакого хозяина у нас нет, тетка. Иди ка ты своей дорогой. Пошла вдоль села. У одного дома издали узнала Мунка. Он стоял с автоматом в руках, видно, на часах. С радостью бросилась к нему. А в ответ слышу: — Стой, стрелять буду! В это время из дома вышел помощник начальника штаба Потатурин. Он присутствовал при переодевании и узнал меня. Доложила я полковнику Вайцеховскому обо всем, что мы с Марусей видели и слышали. — Хорошо, — одобрительно сказал Михаил Емельянович, — Дождемся сигнала и дадим немцам жару. Вскоре хозяйка дома сообщила, что в Шейне что-то горит. Я бросилась к окну. Далекое зарево осветило ночное небо. Это был сигнал Маруси Заложных. Хотелось броситься к ней, но Вайцеховский приказал мне, оставаться на месте. Отряд гвардейцев налетел на село в то время, когда гитлеровцы спали. Деталей боя я не знаю. Утром, когда пришла в село вместе со связистами, то увидела на улицах много вражеских трупов, а у немецких пушек и пулеметов хозяйничали бойцы-воронежцы. Хотелось быстрее разыскать Марусю. Жива ли подружка, не ранена ли? А вот и она — веселая, довольная. — Когда расстались, — рассказывала Маруся, — я в село не пошла: боялась вызвать подозрение. Решила уйти в поле и спрятаться в стоге сена. Как раз и материал для костра подходящий. Спряталась в сене, стала наблюдать за селом. Вдруг слышу шаги. Кто-то подошел к стогу с другой стороны и тоже спрятался в нем. Враг или друг? Время давать сигнал, а я не могу. Но вот послышался шорох. Из стога вышел и направился в село фашист с винтовкой через плечо. Поняла: это полевой патруль прятался в стоге от мороза. Когда гитлеровец скрылся в селе, я подожгла стог, а сама отползла подальше и спряталась в копне. А вскоре начался бой. В те дни наши воины выкурили фашистов из Шейны, Нелидова, Верхнего Ольшанца, других населенных пунктов. Гвардейцы-воронежцы не давали врагу покоя ни днем, ни ночью. Советская земля горела под ногами фашистов.