Рудаков М. К., гвардии рядовой
«Неприметная служба» М.К. Рудаков писарь обозно-вещевого снабжения
Когда меня назначили писарем обозно-вещевого снабжения полка (ОВС), огорчению моему не было предела. Все мои товарищи-железнодорожники попали в строевые подразделения, а я на «теплое местечко» в штаб. Стоило ли ради этого хлопотать о снятии брони и зачислении в добровольческий полк? — Напрасно огорчаетесь, Митрофан Константинович, — успокаивал меня начальник ОВС М. П. Попов.— Во-первых, возраст ваш не очень подходит для службы в стрелковой роте. А во-вторых, без хорошо налаженного снабжения полк много не навоюет, так что вы будете находиться на ответственном боевом посту. Что касается «теплого местечка», как некоторые называют тыловые подразделения, то вы вскоре сами убедитесь, что и у нас бывает не менее опасно, чем на передовой. Начальник ОВС оказался прав. Уже с первых дней боев работникам тыла пришлось выполнять свои обязанности под огнем врага. Стрелковый полк — такая боевая единица, а которой расстояния между передовыми и тыловыми подразделениями не так уж велики. Мины, снаряды, а особенно бомбы иной раз чаще обрушиваются именно на вторые эшелоны. Остановлюсь на некоторых эпизодах боевой службы в ОВС. Обложенный врагом почти со всех сторон Белгород горел и рушился. Полк с боями отходил на северо-восток. Вместе с начальником ОВС Поповым и командиром транспортной роты Савченко я вошел в здание школы, чтобы записать маршрут движения обоза. Только развернул лист бумаги, как раздался взрыв большой силы: в школу угодил тяжелый немецкий снаряд. Часть здания рухнула, нас осыпало каменными осколками. К счастью, никто не пострадал. Обоз уходил из пылающего города в числе последних, под огнем фашистов. Как только мы миновали мост через Северный Донец, наши саперы взорвали его, чтобы задержать врага. В декабре 1941 года я был командирован в Воронеж за теплым обмундированием. В этой же машине ехали мой начальник М. П. Попов, работник газеты «Коммуна» и два представителя партийных организаций Воронежа. Отъехав от переднего края на порядочное расстояние, мы уже считали себя в полной безопасности, как вдруг увидели три немецких самолета. Они шли вдоль дороги и, конечно, хорошо видели нашу машину. Шофер Вернигоренко прибавил скорость, повел машину зигзагами. Но разве от самолетов уйдешь? В последний момент Вернигоренко остановил грузовик, и мы бросились в стороны от него. Мимо пронеслись пулеметные очереди, упало на землю несколько мелких бомб. Когда фашисты улетели в сторону ближайшего села, мы собрались у машины. Она оказалась в исправности, но шофер был ранен. В полк мы вернулись к Новому году. Привезли не только зимнее обмундирование, но и множество посылок и писем воинам от воронежцев. На обратном пути снова попали под бомбежку… К счастью, и на этот раз все обошлось благополучно. Доставляя грузы, я часто разъезжал по прифронтовым дорогам, и редко когда удавалось избежать встречи с немецкими самолетами. В первый период войны враг господствовал в воздухе. Приходилось прятаться то в оврагах, то за домами в населенных пунктах, то в кустарнике. Иногда шли на риск и сломя голову на полном газу мчались по разбитым дорогам, через ямы и колдобины… Но доставить груз в целости и сохранности в полк это только полдела. Надо еще передать его в подразделения, а это тоже непросто. Помнится, в январе 1942 года привез я с дивизионного склада белые маскировочные халаты. Разгрузку машины закончили поздним вечером. Последовал приказ: — Немедленно доставить халаты на передовую. На двух повозках подвезли мы халаты к лощине и укрылись в ней. Дальше ехать было нельзя: противник обстреливал косогор из пулеметов. А до окопов можно добраться только через косогор. Как быть? Обвязал я себя веревкой, а ко второму концу ее прицепил пачку халатов (они были упакованы по десяти штук) и пополз. Дополз до ближайшего окопа, втянул туда халаты, отвязал и пополз обратно. И так несколько раз. Через некоторое время пришлось срочно эвакуировать вещевое имущество полка в село Мальцевка. Ночь, кругом стрельба. Подошли три автомашины. Всего вместить они не смогли. С остатками имущества остался работник СBC И. И. Соснов. Ехать пришлось по открытой местности с потушенными фарами. Впереди, сзади и по сторонам рвались мины, то и дело вспыхивали ракеты. Все же мы благополучно миновали опасное место и доставили груз к месту назначения. Начальник ОВС с этими же машинами уехал за остатками имущества, а я с двумя бойцами остался в Мальцевке. Через три дня верхом на лошади приехал посыльный с приказом найти местный транспорт и доставить все имущество в Новый Оскол, Задача не из легких: где и прифронтовой полосе найдешь местный транспорт? Пошел я к председателю колхоза, объяснил ему суть дела. — Красной Армии всегда поможем, — сказал председатель. Вскоре к нашему складу стали подходить лошадиные упряжки, а потом пришел и проводник. В эту же ночь наш обоз в 12 подвод тронулся в путь. К утру мы были в Новом Осколе. В марте 1942 года полк вел тяжелые бои в районе села 1-е Советское. В подразделениях осталось совсем мало солдат. Ждали пополнение, но оно где-то задержалось. Командир полка А. Т. Худяков приказал «почистить» тылы. В боевые ряды были направлены красноармейцы и сержанты из обозно-вещевого и продовольственного снабжения, транспортной роты и других тыловых служб. Всего набралось 18 человек. В маскхалатах, с винтовками в руках отправились мы через лесок в сторону села Старица и прибыли в распоряжение политрука Сечина. — За бугром, — сказал политрук, — хутор из двенадцати домов. В них засели немцы. Наша задача — очистить хутор от фашистов и занять там оборону. Мы пошли в атаку. Только выдвинулись из-за бугра, как немцы открыли ураганный огонь. Во всю мощь заговорили и наши пулеметы, расположенные на флангах. Под прикрытием их огня мы ворвались в хутор. Уцелевшие гитлеровцы отступили к Старице. Прочесывая хутор, мы осматривали чердаки и погреба. В одном из погребов под перинами обнаружили тяжелораненого советского лейтенанта. На специальных санитарных лыжах отправили его в тыл. Закрепившись на хуторе, мы держали в нем оборону до тех пор, пока не подошло подкрепление. Так шла моя фронтовая служба в тыловом подразделении. Служба неприметная, но необходимая в боевой жизни полка.