«Шли в атаку Дзержинцы» В.А. Лазарев стрелок
Атака была дружной и стремительной. Развернувшись в цепь, мы с винтовками наперевес бежали по широкому полю, кричали «ура» и стреляли туда, где виднелись окопы фашистов. Впереди мелькали белые дымки выстрелов, но ни самих выстрелов, ни свиста вражеских пуль мы не слышали. Голоса атакующих, топот ног, биение собственного сердца — вот, кажется, все, что улавливал в то время слух. А в голове билась мысль: не отстать от товарищей, быстрее сблизиться с гитлеровцами, выбить их из траншей, уничтожить. Таков был приказ. И с того момента, как роте бросилась вперед, мы забыли о смерти, об опасности. Мы всецело были во власти приказа. Это он собрал в кулак волю каждого, объединил в одно целое большой солдатский коллектив, которому теперь были по плечу любые задачи. Рота решительно шла на сближение с противником. На середине поля на нас обрушился ураганный огонь немецких пулеметов. В цепи стали рваться мины. Еще некоторое время по инерции мы стремительно неслись вперед. Потом кто-то, нелепо взмахнув руками, рухнул на землю, кто-то исчез в черном фонтане разрыва мины, кто-то с криком присел на корточки, скрестив руки на животе. Темп бега стал угасать. Некоторые залегли. — Не задерживаться! Это голос ротного, старшего лейтенанта А. Е. Шкиленко. Он бежит где-то недалеко от меня. Я не вижу его, но отчетливо слышу эту команду. Потом сквозь грохот боя донесся призыв старшего политрука А. В. Гаврилова: — За Родину, вперед! Через секунду я увидел его впереди. С винтовкой наперевес он бежал во главе группы бойцов прямо на разрывы мин. Призыв политрука роты, его личный пример заставили меня крепче сжать в руках оружие. Вслед за командиром отделения Апраксиным я вырываюсь вперед, обгоняю Гаврилова, бегу дальше. Слева и справа от меня бегут другие красноармейцы. Огонь врага усиливается. Все чаще падают и уже не поднимаются бойцы. Почти рядом со мной упал как подкошенный Кирилл Горожанкин. Его тяжело ранило в грудь, Кирилл был первой потерей в нашем отделении. Может быть, поэтому я вдруг ощутил на спине холодный пот. В душу закрадывался страх. И в этот момент за спиной загрохотали наши танки. Поддержка подоспела в самый раз! Страха как не бывало. И хотя танков было всего два, наступательный порыв красноармейцев усилился вдесятеро. Мы с новой силой бросились вперед. Как только танки поравнялись с цепью, на один из них вскочил заместитель командира роты Василий Иванович Пешков, еще недавно мастер тендерного цеха завода имени Дзержинского, — Вперед, дзержинцы! — кричал он, стоя на броне машины и призывно подняв руку с винтовкой. Да, мы были дзержинцами. Не только седьмая рота, но и весь третий батальон в основном был укомплектован рабочими и служащими паровозоремонтного завода имени Дзержинского. Е. Н. Ишутин из планового отдела, разметчик из котельного цеха К. В. Комолов, слесарь тендерного цеха Т. Ф. Плешков, рабочий котельного цеха М. Т. Куповых, работник планового отдела А. А. Проскурин и многие другие коммунисты были нашими вожаками в мирной трудовой жизни. Такими они оставались и в бою. Тот же В. И. Пешков, под руководством которого я начинал свою самостоятельную трудовую жизнь, теперь звал меня на решительный бой с врагом. Восхищаясь храбростью своего бывшего мастера, я старался быть похожим на него. Ноги сами несли меня вперед, я ни на шаг не отставал от танка. А рядом бежали мои сверстники, восемнадцати летние комсомольцы, друзья по ФЗУ и по тендерному цеху Алеша Нагибин, Вася Прасолов, Миша Ярлыков. Дружба, родившаяся на заводе, стала еще более прочной в совместной учебе в Сомовском лагере и сделала нашу роту особенно сплоченной и отважной. — Вперед, дзержинцы! — снова раздался возглас Пешкова. Василий Иванович кричал еще что-то, но я не расслышал. Лишь увидел, что он как-то странно изогнулся, словно переломленный пополам, и свалился с танка. Смерть настигла Пешкова, когда до немецких траншей было рукой подать. Герой-коммунист погиб, но он успел зажечь нас такой решительностью, такой энергией, которых хватило до конца схватки. Атака увенчалась успехом. Но мне не довелось увидеть ее завершения. Рана в ногу остановила меня перед самой траншеей гитлеровцев. Командир отделения Апраксин приказал одному из бойцов эвакуировать меня в тыл, но я отказался от помощи: на счету был каждым штык, и я пополз сам. Уже в санчасти я узнал, что в этом бою под Липовкой были ранены Алексей Васильевич Гаврилов, Константин Васильевич Комолов, Михаил Титович Куповых. Погибли мастер сборочного цеха М. Андреев, мой товарищ из села Орловка, по прозвищу Гришок Мартынов, настоящую фамилию которого я запамятовал. В харьковском госпитале мне вместе со старшим политруком Гавриловым довелось еще раз испытать солдатское счастье. Фашисты сбросили на госпиталь бомбы. Здание рухнуло, многие раненые погибли. А нам с Алексеем Васильевичем повезло. После излечения я воевал под Ленинградом, добивал фашистов в Курляндии. Много было горячих схваток с врагом, много огневых атак. Но никогда не забыть мне того сентябрьского дня, когда под Липовкой шли в свою первую атаку добровольцы-дзержинцы Воронежского коммунистического полка.